Творческая лаборатория Льва Толстого. Советы писателям

 

Выпуск 4.

 

Помощники писателя: сила воли, дневник, физкультура и распорядок дня

 

Уже в юности Лев Толстой понял, что ничего не достигнет, если не начнет развивать силу воли. По природе человек страстный и увлекающийся, мятущийся, Толстой нашел способ воспитывать себя с помощью дневника: там он отмечал любые свои промахи, упрекал себя то в лени, то в отсутствии твердости характера, то в неумении бороться с соблазнами, там же он устанавливал себе «правила». Вот как Толстой формулирует свое желание развивать волю в дневниковой записи от 28 февраля 51 года: «Много пропустил я времени. Сначала завлекся удовольствиями светскими, потом опять стало в душе пусто; и от занятий отстал, т. е. от занятий, имеющих предметом свою собственную личность. — Мучало меня долго то, что нет у меня ни одной задушевной мысли или чувства, которое бы обусловливало все направление жизни — все так, как придется; теперь же кажется мне, нашел я задушевную идею и постоянную цель, это — развитие воли, цель, к которой я давно уж стремлюсь; но которую я только теперь сознал не просто как идею, но как идею, сроднившуюся с моей душой»[1].

Такое самовоспитание в дневнике стало привычкой на всю жизнь, а дневник превратился в еще один толстовский эпос – эпос его души, его духовную и творческую лабораторию.  «Я совершенно доволен собою зa вчерашний день. Я начинаю приобретать волю телесную; но умственная еще очень слаба. — Терпение и прилежание, и я уверен, что я достигну всего, что я хочу»[2].

Не менее важное качество для писателя – независимость суждений и умение не поддаваться внешним обстоятельствам, какими бы сложными они ни были. Нам сейчас кажется, что Лев Толстой всегда был очень самостоятелен, руководствовался только своим опытом и собственными выводами, но и эти качества он сознательно развивал в себе еще с юности. «Дойду ли я когда-нибудь до того, чтобы не зависеть ни от каких посторонних обстоятельств? По моему мнению, это есть огромное совершенство; ибо в человеке, который не зависит ни от какого постороннего влияния, дух необходимо по своей потребности превзойдет материю, и тогда человек достигнет своего назначения»[3]

Так Лев Толстой начинал воспитывать в себе писателя. И нужно сказать, что семена, посеянные в дневнике, успешно проросли и дали плоды. Возьмем, к примеру, гимнастику. Толстой, поклонник Руссо, верил, что гимнастика не просто способствует здоровью и силе, но и развивает волю, освежает ум. Однако нелегко гимнастика «входила» в ежедневную жизнь Толстого, служившего тогда на Кавказе: «Встал лениво, лень, выписки лень писать — рассеянность, читать лень;  <…>  Занятия на 15. С 8 до 9 читать и писать, с 9 до 10 гимнастика и распоряжения, с 11 до 1 продажа лошадей, гулять и гимнастика, обед, читать и писать до вечера и Зубков. Баня»[4]. Вот что вспоминает секретарь Льва Толстого Валентин Федорович Булгаков о гимнастике в жизни писателя: «Физкультура была также одним из условий писательской работоспособности Толстого: средством отдыха от напряженных умственных занятий и средством приведения в равновесие его нервной системы. Лев Николаевича охотно упражнялся до глубокой старости с гимнастическими гирями (гантелями), тяжелыми и легкими»[5]. Помимо этого Лев Толстой ездил верхом, ходим подолгу пешком, играл в лаун-теннис и городки, плавал. Когда родные говорили ему, что садиться на велосипед в почтенном возрасте 67 лет опасно, он отвечал, по словам Булгакова: «… он возразил, что знаменитый доктор Захарьин еще двадцать лет тому назад строго запретил ему все физические упражнения, предупредив, что это может плохо кончиться. «И для меня, — добавил Толстой, было бы, наверное, уже давно плохо, если бы я послушался Захарьина и перестал давать своим мышцам работу, которая укрепляет меня, дает мне крепкий сон, бодрое настроение и которая сделала меня похожим на рабочую травяную лошадь: дайте ей только отдохнуть да накормите ее, — и она опять годна для работы!».[6]

Работоспособности Толстого помогало и следование распорядку дня, который постепенно выработался в его жизни после женитьбы на Софье Андреевне Берс. Супруги сразу после свадьбы отправились в Ясную Поляну, где и провели большую часть своей совместной жизни. Сначала Толстой много сил уделял устройству семьи и хозяйству, особенно летом. В эти периоды он постоянно был там, где кипела работа, то в саду, то на пчельнике, то в конюшне. В 1863 году Толстой начал «Войну и мир» и тогда окончательно сформировался тот распорядок дня, который нарушался лишь по серьезному поводу – например, когда писатель болел или собирался в путешествие. Но даже важные гости не беспокоили Толстого в утренние часы – это было только «его» время. Просыпался он обычно около семи утра, шел на утреннюю прогулку, которую в поздние годы называл своей «молитвой», часто ездил верхом. Иногда делал какие-то распоряжения по хозяйству с утра. В жаркий день, если в доме гостили друзья или родственники, он мог с ними сходить искупаться в реке Воронке. Затем ему подавали первый завтрак – это часто был просто кофе с булкой или сухарями (в позднейшие годы кофе был заменен на ячменный) и писатель закрывался в кабинете примерно до 14 часов. Он занимался корреспонденцией, но главным образом писал, редактировал, изучал исторические материалы. В это время его не беспокоили и не входили без веских на то причин в кабинет. Около 14 часов Толстой выходил за стол к семье  (это назвалось завтраком, но было что-то в роде ланча или второго завтрака), после еды Толстой снова гулял или ездил верхом. Часто с друзьями и родственниками. В 6 вечера был обед, после которого Толстой любил сыграть партию в шахматы, мог принять посетителей, но как правило до вечернего чая снова запирался в кабинете и читал либо работал. Время за вечерним чаем и до 11 часов отводилось общению с семьей. В эти часы ставили самовар, обсуждали прошедший день, часто пели, музицировали, читали вслух, шутили, строили планы. Такой распорядок дня сохранялся в семье почти всю жизнь Толстого. Что-то могло меняться во второй половине дня, но утро всегда оставалось временем для размышлений во время прогулки и работы.

 

Сегодня мы поговорили о том, как помогают писателю дневники, гимнастика, распорядок дня и развитие силы воли. Но все-таки главным стимулом для литературной работы Льва Толстого было желание приносить пользу людям. Об этом мы поговорим в наших следующих выпусках.

 

Дарья Еремеева

 

[1] ПСС в 90 т. 46, стр. 46

[2] ПСС Л. Н. Толстого в 90 т. «Юбилейное», т. 46. стр. 29-30

[3] ПСС в 90 т. т.46, стр. 32.

[4] ПСС в 90 т.46, стр. 51

 

[5] В.Ф. Булгаков «О Толстом». Тула, 1978, С. 81

[6] В.Ф. Булгаков «О Толстом». Тула, 1978, С. 82