Всероссийская культурно-просветительская акция НОЧЬ МУЗЕЕВ. Концерт камерного ансамбля ForteFlute

В рамках акции «Ночь музеев» и в поддержку выставки работ художника Л.О. Пастернака «Толстой вас любит», приуроченной к 135-летию начала работы Л.Н. Толстого над романом «Воскресение», состоится концерт камерного ансамбля в составе Олеси Волосевич (флейта), Дмитрия Сёмина (фортепиано) и Константина Шмырёва (виолончель).

 

Розалию Пастернак, жену художника Л.О. Пастернака, в юные годы дававшую концерты в Европе, сравнивали с Ференцом Листом. Ее мастерство исполнителя отмечал Антон Рубинштейн. В своих заметках пианистка описала музыкальные вечера, проведенные в кругу Л.Н. Толстого и его семьи. Звучала музыка Глюка, Баха, Рамо, Скарлатти, Шопена, Бетховена, Чайковского.

В окружении работ художника Л.О. Пастернака, в обстановке части предметов из хамовнического дома Льва Толстого вы услышите музыкальные произведения этих композиторов и погрузитесь в атмосферу музыкальных вечеров, проводимых в кругу семьи Толстых более 100 лет назад.

 

Из воспоминаний Бориса Пастернака:

«Эту ночь я прекрасно помню. Посреди нее я проснулся от сладкой щемящей муки, в такой мере ранее не испытанной. Я закричал и заплакал от тоски и страха. Но музыка заглушала мои слезы, и только когда разбудившую меня часть трио доиграли до конца, меня услышали. Занавеска, за которой я лежал, и которая разделяла комнату надвое, раздвинулась. Показалась мать, склонилась надо мной и быстро меня успокоила. Наверное, меня вынесли к гостям, или может быть, сквозь раму открытой двери я увидел гостиную. Она полна была табачного дыма. Мигали ресницами свечи, точно он ел им глаза. Они ярко освещали лакированное дерево скрипки и виолончели. Чернел рояль. Чернели сюртуки мужчин. Дамы до плеч высовывались из платьев, как именинные цветы из цветочных корзин. С кольцами дыма сливались седины двух или трех стариков. Одного я потом хорошо знал и часто видел. Это был художник Н.Н. Ге. образ другого, как у большинства, прошел через всю мою жизнь, в особенности потому, что отец иллюстрировал его, ездил к нему, почитал его и что его духом проникнут был весь наш дом. Это был Лев Николаевич… Эта ночь межевою вехой пролегла между беспамятностью младенчества и моим дальнейшим детством».