Сейчас нам сложно представить, что и Лев Толстой был когда-то «молодым» автором и сильно волновался, отправляя свое первое произведение в журнал. Напечататься в «Современнике» впятидесятые годыбыло не просто почетно ‒ это значило, что твое сочинениеузнают и обсудят почти все читающие русские люди. Для литератора это была путевка в жизнь. Толстые журналы выписывали многие, ими обменивались, публикации обсуждали в салонах, следили за рецензиями и журнальной полемикой и, конечно, с любопытством присматривались к новым именам. Неудивительно, что молодой Толстой боялся за свое «Детство», о чем говорят хотя бы такие фразы в сопроводительном письме редактору журналаН. А. Некрасову: «…поэтому я с нетерпением ожидаю вашего приговора. Он или поощрит меня к продолжению любимых занятий, или заставит сжечь все начатое».
Рукопись Толстой подписал только инициалами Л. Н., а для ответа дал такой адрес: «Через город Кизляр в станицу Старогладковскую. Поручику артиллерии графу Николаю Николаевичу Толстому с передачею Л. Н.» Сначала Некрасов даже подумал, что брат Толстого Николай Николаевич и есть автор повести. Сразу оценив талант автора и приняв рукопись к печати, Некрасов в письмах два раза просил Толстого открыть настоящее имя хотя бы только ему лично‒ таково было требование цензуры. Что Толстой и сделал впоследствии.
Как только«Детство» вышло в журнале, почти сразу стали появляться хвалебные отзывы, а Некрасов пообещал платить автору за последующие произведения «50 р. серебром с печатного листа». Казалось бы, мечта исполнилась, но, когда Толстойувидел и прочел свой текст в журнале, то… написал редактору гневное письмо. К счастью, не отправил.Затем написал второе, тоже возмущенное…
Что же расстроило Толстого? Цитируем: «Заглавие «Детство» и несколько слов предисловия объясняли мысль сочинения; заглавие же «История моего детства» противоречит с мыслью сочинения. Кому какое дело до истории моего детства?.. Портрет моей маменьки вместо образка моего ангела на 1-й странице такая перемена, которая заставит всякого порядочного читателя бросить книгу, не читая далее. Перечесть всех перемен такого рода нет возможности и надобности; но не говоря о бесчисленных обрезках фраз без малейшего смысла, опечатках, неправильно переставленных знаках препинания, дурной орфографии, неудачных перемен слов дышать, вместо двошать (о собаках), в слезах пал на землю, вместо повалился (падает скотина), доказывающих незнание языка, замечу одну непостижимую для меня перемену. Для чего выпущена вся история любви Натальи Савишны, история, обрисовывавшая ее, быт старого времени и придававшая возможность и человечность этому лицу. Она даже подавила любовь к официанту Фоке. Вот бессмысленная фраза, заменяющая это место. Слово délire *в записке Мими переведено горячность. Чугунная доска, в которую бьет караульщик, заменена медной. Непостижимо! Скажу только, что, читая свое произведение в печати, я испытал то неприятное чувство, которое испытывает отец при виде своего любимого сына, уродливо и неровно обстриженного самоучкой-парикмахером. «Откуда взялись эти плешины, вихры, когда прежде он был хорошенький мальчик». Но мое дитя и было не очень красиво, а его еще окорнали и изуродовали».
В молодости Лев Толстой был очень самолюбив и требователен к себе, и, конечно, ему хотелось, чтобы его первая публикация была безупречной. Но, к счастью, и это второе письмо он не отправил, найдя, что оно «слишком жестко». А оно и правда могло обидеть Некрасова, который поддержал начинающего писателя.Нужно учесть и то, что образок ангела, и историю Савишны пришлось убрать из текста по требованию цензуры. Другие неточности были все же не столь значительными и некоторые из них даже остались в последующих публикациях. Это свое второе гневное письмо редактору Толстой отправил брату Сергею, а Некрасову написал третье ‒ более мягкое и вежливое.
Итак, совет начинающим писателям: не спешите отправлять гневные письма редактору, остыньте, все обдумайте, а если очень уж хочется выказать раздражение, то изложите претензии в письме, но отправьте его брату, сестре, другу, тетушке. Так вы выпустите пар, и никто не обидится.
*Слово délire‒ должно было переводиться не «горячность», а бред. Любопытно, что через много лет у Толстого появится любимый конь по имени Делир.
«Повесть «Детство». К 170-летию литературного дебюта Л.Н. Толстого»