Творческая лаборатория Льва Толстого. Советы писателям
Выпуск пятый
Дружите с поэтами!
«Кабы нас с вами истолочь в одной ступе и слепить потом пару людей, была бы славная пара», – так в шутку Лев Толстой писал в 1878 году своему другу Афанасию Фету. Толстой ценил Фета как одного из самых высокообразованных писателей своего времени, как знатока древности, переводчика, чуткого критика. Он восхищался Фетом и как образцовым помещиком, рачительным хозяином, но главное ‒ любил его стихи и многие знал наизусть.
Фет, в свою очередь, после появления в печати первых произведений Толстого сразу понял масштаб его дарования и очень дорожил дружбой с ним, часто писал ему длинные, искренние письма, приезжал в Ясную Поляну.
Прозаик и поэт много лет переписывались обо всем: о хозяйстве, семейных делах, общих знакомых, о литературных новинках, об охоте, иногда жаловались, если «не работалось», подбадривали друг друга, обменивались набросками, иногда давали друг другу советы. Однажды Толстой даже прислал Фету «поэтический материал» (приведем несколько отрывков из его письма):
«…Читал я это время книги, о которых никто понятия не имеет, но которыми я упивался. Это «Сборник сведений о кавказских горцах». Мне, читая, беспрестанно вспоминались вы. <…> Вот вам образчик.
“Высохнет земля на могиле моей, и забудешь ты меня, моя родная мать”.
“Прорастет кладбище могильной травой ‒ заглушит трава твое горе, мой старый отец”.
“Слезы высохнут на глазах сестры моей ‒ улетит и горе из ее сердца”. <…>
Каково! Теперь вступление в поэму. “Догоняет на крыльях и ловит свою добычу кривыми когтями белый ястреб. Он ловит ее и тут же клюет ‒ сырою”. <…>
“Выйди, мать, наружу посмотреть на диво: из-под нагорного снега пробивается зеленая трава. Взойди, мать, на крышу, на самый край крыши: из-под льда ущелья весенний цветок виднеется”.
“Из-под нагорного снега зеленая травка не пробивается. Из-под льда ущелья не видать весеннего цвета. Оттого, что влюблена ты, тебе цветок привиделся!”
Понравится ли вам это?» ‒ cпрашивал Толстой в письме 26 октября 1875 года, а уже 9 ноября получил в ответ стихотворения, вдохновленные этими кавказскими образами. Одно из них называется:
Графу Льву Толстому
Как ястребу, который просидел
На жердочке суконной зиму в клетке,
Питаяся настрелянною птицей,
Весной охотник голубя несет
С надломленным крылом ‒ и, оглядев
Живую пищу, старый ловчий щурит
Зрачок прилежный, поджимает перья.
И вдруг нежданно, быстро, как стрела,
Вонзается в трепещущую жертву,
Кривым и острым клювом ей взрезает
Мгновенно грудь и, весело раскинув
На воздух перья, с алчностью забытой
Рвет и глотает трепетное мясо, ‒
Так бросил мне кавказские ты песни,
В которых бьется и кипит та кровь,
Что мы зовем поэзией. ‒ Спасибо,
Полакомил ты старого ловца!
Два других стихотворения названы: «Песни кавказских горцев», и это достаточно точные переложения присланных ему Толстым горских песен. Приведем только последнее:
“Выйди, мать, наружу, посмотри на диво:
Из-под снега травка проросла красиво.
Взлезь-ко, мать, на крышу, глянь-ко на восток.
Из-под льда ущелья вешний вон цветок”.
“Не пробиться травке из-под груды снежной,
Изо льда ущелья цвет не виден нежный;
Никакого дива, влюблена-то ты,
Так тебе на снеге чудятся цветы”.
Вот что отвечает Фету Толстой:
Получил ваше письмо и прекрасные стихи, в особенности «Ястреб». Последнее не так хорошо. Мало отрублено противупоставление, то, что не цветок растет, а ты влюблена…»
Фет по совету Толстого заменил концовку этого стихотворения. Сначала два последних стиха, не понравившиеся Толстому, звучали так:
У всего на свете свой обычный срок,
И тебе, влюбленной, чудится цветок.
Фет изменил:
Никакого дива: влюблена-то ты,
Так тебе на снеге чудятся цветы.
Кстати, интересно отметить перекличку образа травы на могиле в «Кавказских строфах» со стихотворением Фета, написанным в 1878 году, спустя три года после вышеприведенных писем. Толстой, прочитав его, был восхищен строфой:
Та трава, что вдали, на могиле твоей,
Здесь, на сердце, чем старе оно, тем свежей,
И я знаю, взглянувши на звезды порой,
Что взирали на них мы как боги с тобой.
Толстой сказал: «И откуда у этого добродушного толстого офицера берется такая непонятная лирическая дерзость, свойство великих поэтов». Повлияли ли «Кавказские строфы», присланные Фету три года назад, и на это знаменитое стихотворение ‒ мы не знаем, возможно и нет, но одно можно сказать: общение прозаика и поэта всегда плодотворно.
Итак, наш очередной совет пишущим: поэты, дружите с прозаиками! И наоборот.
Выпуск подготовила Дарья Еремеева
Использованная литература: Л.Н. Толстой о литературе (М.1955) и Л.Н. Толстой. Переписка с русскими писателями (М.1978).